24-го у Оси день Рождения. Он поутру в минуту пробуждения услышит топот Алешковского и Лосева, примчавшихся расцеловать Иосифа. Покамест Маша режет редьку и селедку, друзья пройдутся не спеша по околотку, чтобы пропить, пеняя на старение, заначку Оси с Нобелевской премии. Потом у Маши за столом, как подобает, они до нормы праздничной добавят. А двадцать пятого попросит Ося Машу дать ему утром доллар на рюмашу, чтобы улучшить жизни восприятие и спеть, воспрянув духом, “Коробейники”. Эх, и у нас когда-то будет демократия! Эх, и у нас когда-то будет, как в Америке! ВЛАДИМИР УФЛЯНД, 1991.Источник: http://community.livejournal.com/brodsky
Сегодня в 18.00 в Фонтанном доме пройдет вечер, посвященный дню рождения Бродского (который - завтра)
и презентация переизданий книг Михаила Крепса ("О поэзии Иосифа Бродского") и Елены Петрушанской
("Музыкальный мир Иосифа Бродского"). Обе книги очень хорошие.
Книга Крепса в России выходит впервые, на мой вкус - это одна из лучших книг о поэзии Бродского.
Ведут вечер Я. А. Гордин и Денис Ахапкин.Источник: http://community.livejournal.com/brodsky
Радио Свобода: Материал о праздновании дня рождения Иосифа Бродского. [30 May 2007|02:24pm]
День рождения Иосифа Бродского отмечают в Петербурге
24.05.07Программу ведет Михаил Саленков.
Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Санкт-Петербурге Татьяна Вольтская.
Михаил Саленков: Сегодня, 24 мая, известному поэту Иосифу Бродскому исполнилось бы 67 лет. Его день рождения отмечают в Петербурге музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме и журнал "Звезда".
Татьяна Вольтская: Иосиф Бродский родился 24 мая 1940 года в семье ленинградских интеллигентов, или в семье служащих, как тогда говорили. Можно сказать, что вся его жизнь, несмотря на изгнание, связана с его городом. И теперь, когда поэт вернулся в него - не физически, но книгами своих стихов, пьес, эссе, большую часть его жизни доступных на родине только в сам- или тамиздате, - теперь в Петербурге каждый год обязательно отмечают день рождения Бродского. Сегодня не юбилей, сегодня просто очередной день рождения, и отмечается он, с одной стороны, скромно - всего одним вечером в музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме, прошедшим накануне вечером. С другой стороны, те книги, ради которых и был устроен вечер, не назовешь рядовыми или проходными. Обе они вышли в издательстве журнала "Звезда". Первая из них - это дополненное и исправленное переиздание книги Елены Петрушанской "Музыкальный мир Иосифа Бродского".
Говорит соредактор журнала Яков Гордин.
Яков Гордин: Она действительно существенно дополнена, тут есть новая глава, есть разные вставки. Ну, это вообще замечательная книга. В 2004 году первое издание вышло, быстро разошлось. Это такая энциклопедия музыкальных тем у Бродского, его взаимоотношений с музыкой. Он вообще был меломан с определенными музыкальными вкусами, и в работе своей музыке уделял большое внимание. Это был такой сопредельный мир, в котором, в общем, он жил. И для того, чтобы понять, кто же такой Иосиф Бродский, чем он занимался, эта книга чрезвычайно важна.
Татьяна Вольтская: Яков Гордин дружил с Бродским и лично наблюдал, как пристрастие поэта к джазу - не разлюбленному, нет, возможно, в каком-то смысле оставшемуся для всего поколения одним из символов свободы, - как эта ранняя любовь сменилась более зрелой любовью к классике.
Яков Гордин: С начала 60-х годов он, не отрицая прелесть джаза и продолжая его любить, главным своим пристрастием выбрал классическую музыку, причем старую музыку. Скажем, любимым его композитором был Перселл, он слушал его постоянно, я тому свидетель, у него постоянно на проигрывателе в его крохотной комнате стояла пластинка, из Англии привезенная, пластинка Перселла. Впервые он Перселла услышал у нашего общего друга, физика Михаила Петрова, мать которого была заведующей английской кафедрой в Герценовском институте и ездила в Англию. Вот она привезла Перселла, и Бродский, услышав его, безумно в него влюбился, всем об этом рассказывал. Он любил Гайдна, он любил Моцарта, Баха, естественно. Он, в общем, жил в этой музыкальной среде. Даже когда он работал, у него постоянно тихо играла музыка на проигрывателе, вот эта музыка.
Татьяна Вольтская: Вторая книга, представленная на вечере, - Михаил Крепс, "О поэзии Иосифа Бродского".
Яков Гордин: В 1984 году в городе Бостоне вышла первая книга вообще о Бродском на русском языке, ее написал профессор Бостонского университета Михаил Крепс, ленинградский филолог, он окончил когда-то наш Ленинградский университет, а потом получил степень доктора философии в Университете Беркли, преподавал в целом ряде университетов. Он был дружен и знаком с Бродским, и вот он написал первую книгу о нем. Она была издана каким-то совершенно крохотным тиражом, и конечно, стала необычайной редкостью. Когда в 1990 году я был в США, Крепс подарил мне эту книжку, а через несколько лет он умер, молодым человеком. Его вдова, Марина Крепс, дала нам разрешение на переиздание. И вот мы ее и переиздали.
Это важная книга, во-первых, потому что она была первая и потом ее мотивы, естественно, использовались, развивались уже другими исследователями Бродского. И вообще, умная книга, где каталогизированы основные проблемы поэтики и поэзии Бродского. Там, скажем, понятие лейтмотивности, отчуждения, очень важная глава - смерть. Вообще, мотив смерти и проблема смерти у Бродского - это чрезвычайно важная вещь. Одиночество, империя и так далее.
Татьяна Вольтская: Издание этой книги Яков Гордин считает очень важным, поскольку до сих пор ее в России, кроме узких специалистов, практически никто не знал.
Источник: http://www.svobodanews.ru/Transcript/2007/05/24/20070524151945897.html
У стен есть души
Дом, где жили Лесков, Гиппиус, Мережковский и Иосиф Бродский, может рухнуть
В иных домах,
над запахами лестниц,
Над честностью,
А также над жульем,
Мы доживем до аналогий лестных,
До сексуальных истин доживем.
В иных домах договорим о славе,
И в жалости потеющую длань,
Как в этих скудных комнатах, оставим
Агностицизма северную дань…Думал ли Иосиф Бродский о своем доме на Литейном, когда писал стихотворение “Слава”?
По этому дому с прилепившимся к нему навеки именем дом Мурузи (фамилия владельца — греческого князя) бродит призрак славы. Здесь жили Николай Лесков, Зинаида Гиппиус и Дмитрий Мережковский. Здесь в литературной студии Чуковского и в “Цехе поэтов” Николая Гумилева читали Блок, Шкловский, Горький, Замятин, Зощенко. Здесь в своих “полутора комнатах” на семью жил Иосиф Бродский.
Впрочем, об этом легендарном месте долгие годы не вспоминали. И вот вспомнили. Дом Мурузи стал разрушаться.
Прошлой осенью по стенам пошли предательские трещины. Потом они стали разъезжаться, открывая фрагменты дворового пейзажа.
Нынче дом-призрак признан частично аварийным. Кто-то из жильцов ждет расселения. А те, кто устал ждать, выходят на улицу с плакатами “Заложникам стройки — достойное жилье”.
Какой стройки? Той, что по соседству, на Литейном, 26. Правда, никакого дома там сегодня нет. Его снесли. И дом Мурузи по Литейному, 24, лишившись поддержки соседа, растревоженный стройкой, стал потихоньку, по-старчески кривобоко оседать.
Летом 2005-го по соседству с домом Мурузи затеялись работы. Инвестору приглянулся соседний дом, принадлежавший Министерству обороны. Жильцов бывшего общежития Ленинградского военного округа расселили, чтобы построить на этом месте кое-что подоходнее — торгово-офисный центр (Литейный, близко от Невского!).
Жильцы дома Мурузи рассказывают, что, когда соседний дом сносили, их жилище сотрясалось. Люди в ужасе выходили на улицу — ведь рухнувшие стены, да и дома, падающие краны и прочие строительные “ужастики” в Питере не редкость.
Но тогда вроде пронесло. Хотя жильцы считают, что именно тогда их дом как следует растрясли, раскачали, что сказалось на его судьбе уже в ближайшем будущем. И когда осенью 2006-го дело дошло до рытья котлована и других работ на месте снесенного дома, на стенах “Мурузи” появились трещины, которые быстро росли. По уверениям жильцов, это продолжается и сегодня: старые трещины растут, вдобавок к ним появляются новые. Хотя сегодня все работы на злосчастной стройплощадке заморожены. Но дом уже “поплыл” .
Работы на стройплощадке на Литейном прекратились не сразу. Для этого понадобился ворох писем во все инстанции, пикеты жильцов и, наконец, специальное постановление правительства Петербурга о критическом положении дома Мурузи плюс громкое заявление губернатора Валентины Матвиенко о том, что она берет ситуацию под личный контроль.
В грозном документе, принятом в начале апреля 2007-го, вина возлагалась на застройщика. Фирме “Петербургстрой” предписывалось срочно заняться расселением жильцов аварийных квартир, а дом капитально отремонтировать. Все затраты должны взять на себя строители.
Затраты немалые. В граничащей со стройплощадкой “зоне подвижки” оказались квартиры 58 семей. (14 семей — наниматели, те, кто живет в коммуналках на государственной площади по договору социального найма, 44 семьи — собственники комнат или квартир.) Одно только расселение 14 семей нанимателей, по предварительным прикидкам застройщика, обойдется почти в 2 миллиона долларов. А общие затраты на расселение всех 58 семей и восстановление дома, по оценкам ряда экспертов, могут составить 10—12 миллионов “зеленых”. Это при том, что общий объем инвестиций в проект строительства торгово-офисного центра на Литейном, 26, по словам гендиректора ООО “Петербургстрой” Игоря Веренича, — 40 миллионов евро. “Аварийные” расходы удорожают строительство комплекса как минимум на 20%.
Впрочем, ни жильцам, ни городу (помимо славного литературного прошлого дом Мурузи является памятником архитектуры конца XIX века) от этого, как говорится, ни жарко, ни холодно. Виноват — плати. Беда только в том, что виновник случившегося до сих пор не назван.
Смольный назвал виновниками строителей. Признавать вину они не торопятся.
— Официального заключения о причинах разрушения нет, есть лишь предположения специалистов проектного института, — рассказал “Новой” гендиректор “Петербургстроя” Игорь Веренич. — То, что дом Мурузи треснул из-за разборки соседнего дома, — это их предположение. Мы все делали по правилам. Вопрос о виновности или невиновности нашей фирмы будет определять вневедомственная экспертиза. И если нашей вины нет, мы поставим перед администрацией города вопрос о компенсации затрат на расселение и ремонт.
Предположения о причинах катастрофы дома Мурузи действительно высказывались разные. Это не только котлован, который был вырыт по соседству. Говорили и о том, что дом Мурузи стоял на плывуне и когда привычную структуру нагрузок на землю нарушили, дом “поплыл”. Говорили и о хронической течи канализации, которая подмыла фундамент. Говорили даже о халтуре столетней давности, которая якобы была допущена еще во время строительства. (Кстати, со времен постройки дом простоял без капитального ремонта, пережив блокадные бомбежки.)
Словом, приговор “Петербургстрою”, вынесенный Смольным, пока не окончательный. И строители собираются через суд добиваться признания своей невиновности. И бороться за возмещение затрат. Как они могут быть возмещены? Очень просто — за счет новых инвестиционных соглашений. По которым город отдаст фирме новое “пятно” под застройку.
При этом нельзя исключать и самый пессимистичный сценарий развития событий. Восстановление дома Мурузи городские власти признают нецелесообразным — как бывало в Питере уже не раз, когда исторические здания, стоявшие веками, вдруг оказывались “аварийными” и на их месте очередной инвестор разворачивал грандиозное строительство. Дом снесут. А на его месте возникнет то самое “пятно застройки”, которое откроет простор строителям для “освоению” исторического центра.
Правда, эти самые городские власти, включая Валентину Матвиенко, уже не раз заявляли, что речи о сносе дома Мурузи нет и быть не может. Историческое здание должно быть восстановлено. Но кто знает, какой “плывун” обстоятельств может пошатнуть незыблемую позицию чиновников?
Впрочем, позиция городских чиновников и без того вызывает вопросы. К примеру, “строительный” вице-губернатор Александр Вахмистров однозначно заявил: “Петербургстрой” действовал самовольно, у фирмы было разрешение лишь на частичный снос здания на Литейном, 26, никаких разрешений на рытье котлована у застройщика не было”.
Между тем никто из контролирующих структур этого “не заметил”. Глава Службы государственного строительного надзора и экспертизы Санкт-Петербурга Александр Орт лишь посетовал, что строители “перешли все границы”, разобрав соседнее с домом Мурузи здание.
Спрашивается: куда же смотрели наделенные государственной властью мужи, если, по их же собственным словам, получается, что строители могут хозяйничать в самом центре города, делая все, что им заблагорассудится? Для чего тогда вообще существуют многочисленные надзоры, инспекции, комитеты?
Среди многочисленных запутанных обстоятельств не забыли бы еще об одном — о людях. Пока, по словам Игоря Веренича, фундамент расползающегося дома укрепляют, стены стягивают стальными стяжками, а те 14 семей, что живут на государственной жилплощади, расселяют.
А вот что касается собственников квадратных метров в “зоне подвижки”, здесь ситуация иная.
Никто нас не расселяет, — рассказала “Новой” Алина Лысак, старожил дома Мурузи и координатор инициативной группы жильцов. — И никаких переговоров, как нам было обещано, с нами никто не ведет. И если вдруг, как говорит директор “Петербургстроя”, суд не признает их виновными, что тогда? Мы так и останемся заложниками в разваливающемся доме?
Если внятных ответов от районной и городской администрации не последует, то уже в понедельник, 21 мая, жильцы дома Мурузи вновь выйдут в пикет.
На этот раз хотят встать у Смольного — чтобы городская власть могла хотя бы из окон своих кабинетов увидеть граждан с наглядным напоминанием об их проблемах.
Ну а что же квартира Бродского? Его “полторы комнаты” “подвижка”, к счастью, не задела — квартира поэта находится с другой стороны здания. А вот ситуация с созданием здесь музея уже давно застыла на мертвой точке. Из пяти комнат в коммуналке, где жили будущий нобелевский лауреат и его родители, три комнаты выкуплены для музея. Две (одна из них — комната Бродского) — нет.
Нам никак не угнаться за постоянно растущими аппетитами владельцев оставшихся двух комнат, — рассказал “Новой” Михаил Мильчик, председатель правления фонда создания музея Бродского. — Пользуясь ситуацией, они запрашивают непомерную цену. Причем их запросы все время растут. Так что никакого музея в квартире Бродского на сегодня нет. Есть фотовыставка. Иногда мы проводим индивидуальные экскурсии. Но нормально работающего музея нет.
Хотя друзьям Бродского не составило бы труда такой музей создать. Живы вещи из квартиры поэта, есть фотографии комнат, по которым нетрудно восстановить, где эти вещи находились, сохранились книги, даже записано, в каком порядке они стояли на стеллажах. Но…
У дома, как и у самого известного его жителя, оказалась непростая судьба. Отсюда Иосиф Бродский отправился в ссылку в Архангельскую область в 1964-м, отсюда уезжал в эмиграцию в 1972-м. А сегодня сам дом Мурузи оказался на пороге небытия…
Николай Донсков
наш соб. корр., Санкт-Петербург
Другие материалы по региону: Санкт-Петербург
21.05.2007
Источник: http://www.novgaz.ru/data/2007/37/39.html
Ранее |
ООО "Интерсоциоинформ" |
|