Всегда остро чувствуешь, что художник,
что-то пишущий на лбу творца,
является обычной человеческой скотиной
(Бродский при жизни повидал их немало,
продолжают гадить ему они и после смерти - жаль).
И коллеги такого художника книги по издательству,
терпящие (или приветствующие!) такое безобразие -
тоже, будем искренни, недалеко от него ушли...
Поверх барьеров
Комментируя Бродского
Автор программы Александр Генис
Александр Генис: Первый, после смерти поэта юбилей Бродского мы решили отметить беседой с профессором Дартмутского колледжа, поэтом, лучшим из известных мне знатоков творчества Бродского Львом Лосевым. Дело в том, что Лев Владимирович Лосев завершает многолетнюю работу над комментариями стихов Бродского в издании "Библиотеки поэта". В свое время этот комментарий выйдет и на английском языке, только что Лосев получил грант на осуществление этого издания от самого престижного, наверное, в Америке фонда Гугенхайма. Вот с этого проекта мы и начнем нашу беседу. Лев Владимирович, расскажите, пожалуйста, когда и как возникла эта идея и на какой стадии ее осуществления вы сейчас находитесь?
Лев Лосев: Этот проект вырос из того, о котором вы сказали вначале. Действительно, три года тому назад петербургское издательство, которое издает сейчас "Новую Библиотеку Поэта", эту известную серию комментированных поэтических книг, предложило мне подготовить стихотворения Бродского в этой серии. Я с большим удовольствием взялся за эту работу, даже не потому, что она мне интересна как литературоведу, а потому, что она имеет для меня огромное личное значение. Я сразу почувствовал, что она мне даст возможность продолжения живого общения с Бродским. Потому что при иных обстоятельствах я бы просто не мог позволить себе каждодневно так глубоко погружаться в тексты Бродского и так сосредоточено работать именно над ними. А это, действительно, форма живого общения с поэтом.
Но, дело в том, что, возможно, мои издатели и редакторы в Петербурге сейчас и погрозят мне невидимыми кулаками, дело в том, что эта работа для серии "Библиотека Поэта" имеет свои ограничения. Редакторы могут рассердиться, потому что я затянул эту работу уже сверх намеченных нами сроков. Но что ж поделаешь? Хочется сделать ее аккуратно и тщательно. Но все-таки те, кто знаком с этой популярной серией, знают, что комментарии там достаточно лаконичные и очень неоднородные, если мы вспомним разные книги, которые издавались за десятилетия в серии "Библиотека Поэта". В ходе работы мне, естественно, захотелось создать если не академический (один человек, на мой взгляд, не в состоянии написать академический комментарий ни к какому писателю, это должна быть работа группы исследователей), но создать, попросту говоря, мой собственный полный комментарий к стихотворениям Бродского. Именно комментарий, не интерпретацию, не мои собственные размышления по поводу этих стихотворений, а то, что я считаю более или менее объективной информацией о том, что заключено в этом тексте, что может быть неуловлено недостаточно подготовленным читателем, а также то, что стоит за этим текстом. Предшествующая творческая эволюция Бродского, работа над текстом, различные варианты. Чем больше мы знаем о поэтическом тексте, тем глубже мы его понимаем, тем больше мы его усваиваем.
Второй аспект этой работы, который тоже требует от меня как комментатора большого времени и многих усилий, и который на мой взгляд тоже очень важен для внимательного читателя Бродского, это установление того, что называется кросс-референцией. Бродский исключительно стабильный, в некотором роде, автор, в смысле тем и мотивов. Вы можете проследить какие-то основные темы, мотивы, их образное воплощение в творчестве Бродского с его самого раннего периода до конца. Они, конечно, претерпевали огромные метаморфозы в смысле реального воплощения в слова, метафоры, образы. Но в основе своей они оставались теми же. И вот указать на эти связи, по-моему, тоже моя задача, как комментатора.
Александр Генис: В каком состоянии она сейчас находится? Насколько она близка к концу?
Лев Лосев: Сейчас я вам это скажу, хотя мне не так уже хотелось это говорить, потому что есть боязнь сглаза. Когда я задумал такой широкий проект, я произвел некоторую инвентаризацию. Вот на сегодняшний день у меня написаны достаточно подробные комментарии к стихотворениям, которые вошли в сборники Бродского "Остановка в пустыне", "Конец прекрасной эпохи", "Часть речи" и "Урания". То есть из основных сборников Бродского, составленных самим поэтом при жизни, остается только последний, очень небольшой сборник "Пейзаж с наводнением". Когда я взглянул на то, что у меня на вчерашний день уже было сделано, мне вдруг пришла в голову одна мысль, что ведь все-таки Бродский занимает уникальную позицию поэта, принадлежащего двум культурам, двум языкам, русскому и английскому, русской и американской культуре. Конечно, и своими корнями, и просто по преимуществу он русский поэт, русский писатель, русский культурный деятель. Но, все-таки, в значительной степени он сказал свое слово и в американской литературе, американской культуре и прямо-таки сказал свое слово по-английски, потому что он написал довольно значительное количество текстов по-английски. И вот создать такое двуязычное, комментированное издание, где переводы будут не поэтическими, а подстрочными, очень близкими к основному тексту, не для того, чтобы испытать эстетическое наслаждение от чтения этих переводов, но для того, чтобы попытаться понять действительно ход поэтической мысли поэта, - и вот это издание сопроводить теми расширенными комментариями, о которых я говорил. Это работа практически новая, или полностью новый этап работы. Он полностью был поддержан фондом Гугенхайма. И я надеюсь года за два, может, мне удастся с этим справиться.
Александр Генис: Лев Владимирович, я вам хотел задать такой странный вопрос. Как, по-вашему, как Бродский отнесся бы к этому комментарию? Дело в том, что Бродский ведь не раз бранил критиков, которые норовят "распустить на пряжу искусно сотканное поэтом полотно"?
Лев Лосев: Вы, может быть, знаете, что однажды, откликаясь на такого рода замечание Бродского, я даже написал такое стихотворение "Ткань", на этой идее основанное. Да, действительно, с самого начала, как только я получил первое предложение из Петербурга заняться комментариями Бродского, я буквально услышал его голос: "Ничего более страшного, чем посмертные комментарии, представить себе невозможно". Но мне очень хотелось заняться этим комментированием по причинам, которые я изложил выше. Я не знаю, может быть, я себя уговорил, но я верю, что Бродский не стал бы возражать против того, что я сейчас делаю по двум причинам. Во-первых, значительную часть своей жизни, по крайней мере, лет 20, Бродский занимался практически тем же самым - комментированием стихотворений других поэтов. 20 лет он проработал преподавателем в американских университетах и колледжах, и хотя его курсы могли называться "Римские поэты-лирики" или "Русская поэзия 20 века", или "Сравнительная поэзия", но, практически, то, что он делал, он приходил в класс и часто импровизированно, но всегда, на мой взгляд, великолепно комментировал одно-два выбранных на сегодняшний день стихотворения. Так что, я бы сказал, что он не имел бы даже морального права осуждать это занятие.
Во-вторых, я просто знаю, как Бродский относился к такого рода занятиям его друзей, в частности, к моим. В 86 году под моей редакцией в издательстве "Эрмитаж" вышла книжка, сборник литературоведческих статей "Поэтика Бродского", и хотя я упоминал Бродскому об этой работе, он самих статей не видел. И вот однажды, на какой-то конференции, я стоял рядом с книжным ларьком, где продавалась и эта книга. Подошел Иосиф, увидел книгу, взял ее и, не заплатив, ушел. Конечно, издатель был очень рад ему ее преподнести. И вот через три дня я спросил у Бродского, почитал ли он ее и что он по этому поводу может сказать. И, надо сказать, что мои статьи его совершенно не восхитили и не вдохновили, но никаких протестов он тоже не высказывал. Он сказал: "Если тебя это занимает, то занимайся этим делом". Но ему очень там понравилась одна статья. Чисто статистический анализ строфических форм в его поэзии. Ему показалось ужасно интересным, он не знал, что он выдумал такое большое количество строф.
Александр Генис: Итак, Лев Владимирович, в первой части нашей беседы мы обсудили, что должен включать в себя комментарий. А теперь я прошу вас продемонстрировать на примере вашу комментаторскую тактику.
Лев Лосев: Вот, например, все читатели Бродского помнят его очень оригинальную по жанру поэму или новеллу в стихах "После нашей эры". Герой этой поэмы, свободолюбивый грек заходит в цирюльню. И там текст у Бродского идет такой. Он выбирает совершенно замечательную кинематографически точку зрения на бреющегося человека - с точки зрения летающей по парикмахерской мухи.
Снявшись с потолка, большая муха,
Сделав круг, садится на белую, намыленную щеку уснувшего,
И, утопая в пене, как бедные пельтасты Ксенофонта
В снегах армянских, медленно ползет через провалы,
Выступы, ущелья к вершине.
И, минуя жерло рта, взобраться норовит на кончик носа.
Грек открывает страшный черный глаз,
И муха, взвыв от ужаса, взлетает.В традиционных комментариях, того типа, какие часто печатали в книгах серии "Библиотека поэта", комментатор должен был бы дать культурный комментарий. Пояснить какие-то слова и выражения, которые, может быть, не обязательно на слуху у каждого, даже интеллигентного, читателя. В сноске было бы написано:
Пельтасты Ксенофонта. Пельтасты, вернее, пелтасты - легко вооруженные пехотинцы в древнегреческом войске. Историк и философ Ксенофонт (даты рождения и смерти) в своем сочинении "Анабасис. Поход Кира", рассказывает об отступлении через малую Азию греческой армии, военачальником которой был он сам. В снегах армянских. В "Анабасисе" в главе такой-то, части такой-то, идет речь о том, что отступающая греческая армия увязала в непривычных для греков снегах.
Что еще здесь можно комментировать? Комментировать то, что, прежде всего, и производит впечатление на читателя - замечательный гоголевский юмор этого отрывка - вряд ли надо. Наверняка любой читатель оценит это независимо от того, знает он, кто такие пелтасты, или не знает. Если не знает, то, скорее всего, догадается, что это какие-то древние греки, которые, по каким-то своим древнегреческим причинам шастали по армянским горам. Таким образом, элементарный культурный комментарий - это своего рода сервис, некая услуга, оказываемая читателю. Вместо того, чтобы читателю рыться по полкам собственной библиотеки или идти в библиотеку, я, комментатор, даю ему то же самое с доставкой на дом. Был такой маститый патриарх русского комментирования Семен Афанасьевич Венгеров, работавший в конце 19-начале 20 века. Знаменитая картотека Венгерова, знаменитый семинарий Венгерова, из которого вышли Тынянов и многие другие. Так вот, Венгеров по этому поводу очень хорошо говорил, а он на этом деле собаку съел. Он говорил: "Нужно чувствовать, когда именно у читателя возникает вопрос, а не отвлекать его от книжки ненужными комментариями, не показывать без толку свою ученость". Вот это надо просто любому комментатору написать на бумажке и повесить над компьютером.
Но в том комментарии, о котором я говорю, мне хотелось бы написать по поводу этого отрывка еще кое-что. Связать его с другими местами в том же самом стихотворении и в других стихотворениях Бродского, где есть прямые цитаты. Или иногда в подтексте скрытые ссылки на Ксенофонта и на другие древнегреческие истории, потому что я думаю, у читателя комментария, таким образом, в сознании возникает культурный фон, на котором работал Бродский. Круг знаний Бродского, круг чтения Бродского. И сам читатель, творчески соучаствующий в поэтическом процессе читатель, начнет восстанавливать в какой-то степени, глубинный, подспудный ход поэтической мысли автора. Вот это я считаю очень важным.
Другая опасность, которая подстерегает комментаторов - иногда мы сталкиваемся с результатами этого комментаторского самопопустительства - это, все-таки дать волю своему воображению и поделиться с читателем в рамках комментариев своими достаточно вольными ассоциациями по поводу прочитанного текста. Это можно делать где угодно, но только не в комментариях, в которых мы должны служить читателю. Например, комментируя выше процитированный отрывок, я действительно себя так останавливал, потому что лично я, в самый первый раз, когда я прочитал этот текст, я себе явно представил нашего общего с Бродским друга, известного поэта Евгения Рейна. Я был уверен, что Бродский тоже имел в виду Рейна, который сидит с намыленными щеками и скашивает страшный черный глаз на муху. Я бы мог даже доказать в каком-то очерке, что действительно Рейн в какой-то степени служил моделью этому неприкаянному свободолюбивому греку. И в связи с этим я хочу сказать о другом моменте в моих комментариях, где я, с полным правом упомянул этого друга Бродского и замечательного поэта Рейна, - в стихотворении "Пятая годовщина" у Бродского есть такое место:
Я вырос в тех краях. Я говорил: закурим
Их лучшему певцу.Вообще, это можно было бы это и не комментировать, если бы не появились уже другие опубликованные комментарии, в одном их которых, на английском языке, я прочитал: "лучший певец - Анна Андреевна Ахматова". Я представил себе молодого Иосифа Бродского, который говорит: "Закурим, Нюра", и понял, что нужно сказать, что имеется в виду друг поэта Евгений Рейн. И это документально подтверждено, потому что я своими глазами видел экземпляр книги "Урания" где на полях, против этого места, сам Бродский начертил стрелку и написал: "Это Евгений Рейн, которому подарена эта книга".
Александр Генис: У вас, конечно, уникальная позиция, вы так хорошо знали Бродского, прожили с ним всю жизнь, поэтому вам есть, что комментировать, и проще делать это, чем многим другим. Но что получается, когда один поэт комментирует другого? Вам помогает или мешает ваша собственная поэзия?
Лев Лосев: Вы знаете, все-таки наше сознание устроено по принципу подводной лодки, по принципу отсеков, и в этом отношении тут абсолютно непроницаемые перегородки. По крайней мере, я надеюсь, что это так. Мне кажется, что те стихи, которые я пишу, не имеют никакого отношения к творчеству Бродского и к тому, что я об этом думаю.
Александр Генис: Тем не менее, каждую нашу передачу по традиции мы завершаем премьерой вашего нового стихотворения. Что вы приготовили для наших слушателей сегодня?
Лев Лосев: Оно действительно новое, а, может, и не очень новое. Месяца два назад я его написал. Но это последнее стихотворение. Называется "Стоп-кадр".
Где это было? В каком-то немецком,
Как его там, городке?
Скверный прохожий в костюмчике мерзком,
С пуделем на поводке.
Он обратился ко мне на неместном,
То есть, моем, языке.
Так предлагают украденный кодак,
Девку на вечер, порно.
Тоже, находка! Подобных находок
В уличной давке полно.
Шепот вонючий был жарок и гадок
Я отвернулся бы, но,
Я вообще не люблю продолженья,
Знанья, что будет потом.
Вот и кивнул на его предложенье.
Пудель подергал хвостом.
Черной спиралью застыло кружение
Ласточек в небе пустом,
В неизменяемом небе закатном
Звук колокольный застыл,
Замерли стрелки часов. А за кадром
Солнце пускалось в распыл,
Стрелки часов по обычным законам
Двигались, колокол бил.
Жизнь продолжала гулять, горлопанить,
Крыть, не терять куражу,
Далью манить, алкоголем дурманить,
Счет предъявлять к платежу.
Все, что сберег я, - открытку на память.
Что потерял - не скажу.
Источник: http://archive.svoboda.org/programs/OTB/2003/OBT.030703.asp
Иосиф Бродский: стратегии чтения. Материалы международной научной конференции 2-4 сентября 2004 года в Москве. М.: ИСТФИЛ РГГУ - Издательство Ипполитова, 2005.
В.Тюпа. Нобелевская лекция Бродского как манифест неотрадиционализма.
С.Бройтман. Авторская позиция в лирике И.Бродского. (На материале книги «Часть речи»).
Хён Ён Ким. Метатекст у И.Бродского и концепция диалога М.Бахтина.
С.Артёмова. О специфике адресата в посланиях И.Бродского.
Т.Радбиль. «Речь от второго лица»: образ адресата в лирике И.Бродского.
А.Корчинский. И.Бродский: «композиция» как темпоральный парадокс.
Х.Майер. «Я трачу что осталось русской речи / Я вас любил»: само-десталинизация Бродского как парадоксальное обогащение и вульгаризация русского языка («Двадцать сонетов к Марии Стюарт»).
М.Ляпон. Парадокс как отражение когнитивной стратегии: Бродский и Цветаева.
С.Тюкина. Онтологический каркас поэзии И.Бродского.
В.Эйдинова. «Частное» как знак стиля Иосифа Бродского. (Стихи конца 1950-х - начала 1960-х годов).
С.Николаев. Иноязычие как метакомпонент стихотворных текстов И.Бродского. (К вопросу о билингвеме в поэзии).
И.Высоцкая. Грамматический синкретизм в поэзии И.Бродского.
Э.Зельцер. К вопросу о героическом модусе художественности в лирике Бродского.
О.Лекманов. «Всадница матраса»: об одном образе в одном несправедливом стихотворении И.Бродского.
К.Соколов. Об «устной» и «письменной» парадигме творчества у Одена и Бродского.
Н.Максимова. «Переоформление» как смыслопорождающая стратегия в эссеистике И.Бродского.
Л.Зубова. Соперничество языка со временем: клише как объект внимания в стихах Бродского.
Я.Клоц. «Новое слово» И.Бродского.
И.Кузнецов, Н.Максимова. «Слово раскатывается словами...»: внутреннее жанровое нормирование эссеистики И.Бродского.
О.Федотов. Поэт и бессмертие: элегии «на смерть поэта» в лирике И.Бродского.
Ю.Орлицкий. Стиховое начало в русской прозе Бродского.
М.Панарина. Нетождественная строфика и маргинальные формы в творчестве И.Бродского.
А.Андреева. Подражания и пародии на И.Бродского в современной литературе: стиховедческий аспект.
М.Дарвин. «Римские элегии» И.Бродского как цикл.
А.Александрова. Эволюция архетипа воды в творчестве И.Бродского на примере образа моря (океана).
Е.Степанян. «Скульптурность» и «мраморность» в поэзии Бродского.
А.Разумовская. «Сидя в тени» И. Бродского: текст и контекст.
Л.Яницкий. Религиозно-мифологические мотивы в стихотворении Бродского «Я был только тем, чего...».
Д.Уайссборт. Бродский по-английски.
К.Юланд. Иосиф Бродский и американская поэзия (1986 - 1996).
Г.Кружков. Сходство зазубрин: «Строфы» Бродского и «Строки» Шелли.
В.Маранцман. Античные и библейские мотивы в поэзии И.Бродского.
П.Котта Рамузино. Бродский и Проперций: в поисках подтекста.
Т.Фунтусова. Бродский и Вергилий: диалог в эклогах.
А.Ниеро. И. Бродский и Сальваторе Квазимодо.
М.Гельфонд. «Урания» Бродского и «Сумерки» Боратынского.
А.Медведев. «Сретенье» Иосифа Бродского: встреча с Анной Ахматовой.
А.Кантор. «Подлинный крик о помощи»: Иосиф Бродский и Исайя Берлин.
М.Волчкевич. Иосиф Бродский: время жизни и жизнь во времени.
М.Мейлах. Разговор с Иосифом Бродским летом 1991 года.
Е.Петрушанская. Бродский о памятнике музыканту.
Е.Петрушанская. Бродский: воспоминание о Чайковском.
И.Кулишова. Бродский и Азия: метафизическая несовместимость.
А.Степанов. Две «Горы»: диалог Бродского с Цветаевой.
В.Полухина. Материалы к биографии: «Бродский глазами современников».
М.Хейфец. Иосиф Бродский и моя судьба.
С.Бойко. Поэзия И. Бродского в восприятии современников.
А.Степанов, Д.Ахапкин. Поэтика Бродского: материалы к библиографии.
Источник: http://vestnik.rsuh.ru/82/rggu82.htm
АУДИОДОКУМЕНТЫ
Бродский, Иосиф Александрович, поэт. И.Бродский читает свои стихотворения в Стокгольме. 1992
И.Бродский занимает особое место в русской литературе ХХ века. Его поэтика строится на основе синтеза классических, модернистских и постмодернистских тенденций. По утверждению ряда критиков, И. Бродский является одним из первых русских поэтов-постмодернистов, вместе с тем И.Бродский целенаправленно стремился к преодолению разрушительных постмодернистских тенденций. В своей Нобелевской лекции в Стокгольме в 1987 году И.Бродский говорил о высоком предназначении, выпавшем на долю русских поэтов его поколения: «Оглядываясь назад, я могу сказать, что мы начинали на пустом – точнее пугающем своей опустошенностью – месте и что скорей интуитивно, чем сознательно, мы стремились именно к созданию эффекта непрерывности культуры, к восстановлению ее форм и тропов, к наполнению ее немногих уцелевших и часто совершенно скомпрометированных форм нашим собственным, новым или казавшимся таковым современным содержанием. Существовал, вероятно, другой путь – путь дальнейшей деформации, поэтики осколков и развалин, минимализма, пресекшегося дыхания <…> Мы отказались от него, потому что выбор на самом деле был не наш, а выбор культуры – и выбор этот был опять-таки эстетический. а не нравственный» (Бродский И.А. Нобелевская лекция // Форма времени: Стихотворения, эссе, пьесы. В 2 т. Т. 2: Стихотворения, эссе, пьесы.- Минск.: Эридан, 1992. С. 460.0. Стихи, которые И.Бродский читал в Стокгольме, созданы на путях искания подобного «эффекта непрерывности культуры», наполнения традиционных форм новым стилевым содержанием.
включить запись
Источник: http://historydoc.edu.ru/catalog.asp?cat_ob_no=12545
Ранее |
Cтраницы в Интернете о поэтах и их творчестве, созданные этим разработчиком:
ООО "Интерсоциоинформ" |
|