Спорные страницы
Книги для сканирования ("Портрет поэта" и "Там жили поэты") предоставлены разработчику Ольгой Шамфаровой. - Спасибо, Оля!
Представляю, с каким вниманием и благодарностью (автору за проделанную работу) Бродский прочел бы текст ниже...
ОБ ОДНОМ КАЗУСЕ ИНФИНИТИВНОГО ПИСЬМА(Шершеневич — Пастернак — Кушнер)
Александр Жолковский
1. При обсуждении моего доклада “Об инфинитивных неограмматизмах Шершеневича” на заседании постоянного семинара Института русского языка РАН “Проблемы поэтического языка” (4 июля 2002 г.)1 М.И.Шапир предложил интересное альтернативное прочтение примера (1):
(1) Лечь — улицы. Сесть — палисадник.//Вскочить — небоскребы до звезд (“Принцип поэтической грамматики”, 1918).
Я рассматривал эти три конструкции как первый четкий, причем серийный, образец излюбленного Шершеневичем аграмматичного употребления инфинитивов в роли сказуемых к соседним подлежащим. Отнесение действий к деятелям здесь как будто однозначно:
(2) ‛Улицы виртуально ложатся, палисадник виртуально садится, небоскребы виртуально вскакивают’.
Этим покрывается также теоретически допустимое осмысление инфинитивов в примере (1) как грамматически правильных выражений повелительности либо эллиптичных выражений оптативности.
Возможна, однако, и обратная трактовка актантных отношений:
(3) ‛Субъект речи [“я”] виртуально ложится на улицах, садится в палисаднике, вскакивает при виде небокребов’.
Оба прочтения исходят из установки на обязательную идентификацию тех или иных номинативных групп в качестве актантов (или иных участников ситуации) при инфинитивах. Это подсказывается общими принципами семантической интерпретации предикатных слов, традицией инфинитивного письма2 и, наконец, аналогиями с другими аграмматичными употреблениями инфинитивов у Шершеневича. Ср. пространный пример (4):
(4) На губах помада краснеть зарею <...> Полночь стирать полумрака резинкой//На страницах бульваров прохожих <...> Ты умыть зрачки мои кровью <...> Твои губы зарею выгореть <...> Ты дремать в фонарном адажио.//Ты в каждой заснуть трубе <...> Весна сугробы ртом солнца лопать <...> Без него я, как в обруче клоун,//До утра извертеться в кровать.//Каменное влагалище улиц утром сочиться <...> В животе мозгов 1/4 века с пеленок//Я вынашивать этот бред.//И у потомства в барабанной перепонке//Выжечь слишком воскресный след (“Песня-песней”, 1920).
М. И. Шапир предложил радикально отличное понимание примера (1) — как образного приравнивания трех инфинитивных предикатов (лечь, сесть, вскочить) трем вертикально противопоставленным объектам (улица, палисадник, небоскреб)3. При всей интеллектуальной трудности такого осмысления ему находится место в общей типологии инфинитивного письма, подсказываемое, в частности, распространенной конструкцией “инфинитив — [это значит] инфинитив”: Курить — здоровью вредить; Любить — идти... (Пастернак). Попробуем наметить возможную цепочку трансформаций, ведущую к шапировскому прочтению от “нормальных” случаев инфинитивного письма, и сделаем это на материале инфинитива любить.
2. Самыми простыми являются случаи субъектной связи актанта (часто — лирического “я”) с предикатом-инфинитивом через посредство глагольной формы (в частности, вспомогательной), обеспечивающей актантное соотнесение, или с помощью союза чтоб(ы), играющего аналогичную роль. Предикатная схема такова:
(5) Verb (A, Inf (A, B)), например: Хочу (я, любить (я, ты)) для записи фраз типа Я хочу любить тебя.
Ср. реальные примеры (6а—д):
(6) (а) Доколе буду, ах! прекрасну, ах! любить (Попов);
(б) Любить могу и быть любимым (Радищев);
(в) По ней, по ней, так до конца умевшей//Страдать, молиться, верить и любить (Тютчев);
(г) Мне рок судил: брести неведомой стезей,//Быть другом мирных сел, любить красы природы (Жуковский);
(д) И так хотелось жить, чтоб, звука не роняя,//Тебя любить, обнять и плакать над тобой (Фет).
Предикатная структура несколько усложняется, когда связь устанавливается через посредство сказуемого, состоящего из связки (copula) и наречия, иногда со вставкой дополнительного звена с местоимением это. Ср. схему (7):
(7) Inf — [это] Cop — Adv, то есть Cop (Inf (A, B), Adv (Inf, A)) для записи фраз типа Любить тебя мне было сладостно.
Но актантные соотнесения остаются и тут вполне прозрачными. Ср.:
(8)
(а) Мне было сладко так любить//Без цели, чувством баловаться,//С больной по вечерам сидеть (Григорьев); (б) <...> но всем отрадно//Твоей гармонии внимать,//Любить твой строй, твой лепет складный,//В тебе усладу почерпать (Майков);
(в) О, сколь, мой друг, любить, любимой быть приятно (Озеров);
(г) Не дай вам бог, дитя мое, узнать,//Как тяжело любить такой любовью,//Рыдать без слов, метаться, ощущать (Григорьев);
(д) Любить? — Да это так же просто,//Как и дышать, и так легко! (Недоброво).
Прозрачность соотнесений обеспечивается эксплицитным (8а, б) или подразумеваемым (8в—д) присутствием субъектов при двухместных предикатах-наречиях (сладко, отрадно, приятно, тяжело, просто), актантная структура которых диктует — по схеме (7) — совпадение их субъектов с субъектами присоединенных к ним через связку инфинитивов.
Промежуточный — между глагольным и адвербиальным — тип присоединения образуют другие сходные формы, включая категорию состояния. Они тоже содержат связку:
(9)
(а) Сколькратно я, увы, еще должна любить,//Еще к раскаянью от страсти преходить,//Еще надеяться, желать, отчаяваться (Озеров); (б) Иль на роду дано уж мне//Любить любезную во сне?//А наяву — в тоске, в мученье//С тобою быть, подле сидеть//И лобызать тебя не сметь (Кольцов);
(в) Не суждено тебе меня любить (Никитин).
Часто связь между субъектом и инфинитивом реализуется предикатным существительным, которое имеет соответствующие актантные места:
(10) ...Subst (A, Inf (A, B)) для записи фразы ...мое желание любить тебя.
Ср. примеры (11а, б):
(11)
(а) Я чувствую и силы и стремленье//Служить другим, бороться и любить (Надсон); (б) Пора одно, одно любить,//Пора блестящему эфиру//От моря сушу отделить,//Забыть вражды судьбы безбрачной (Фет).
Предикатные существительные могут присоединяться через связку или осложняющие ее конструкции (с вот [это]..., что за..., в чем... и подобные), а также через глаголы, включающие связочный компонент (типа считать, называть):
(12)
(а) Следить твои шаги, молиться и любить —//Не прихоть у меня и не порыв случайный (Фет); (б) Любить иных — тяжелый крест (Пастернак);
(в) А жизни нет конца, и цели нет иной,//Как только веровать в рыдающие звуки,//Тебя любить, обнять и плакать над тобой! (Фет);
(г) Сводить с ума двумя-тремя словами,//По прихоти — любить и не любить...//Вот жребий твой (Пушкин);
(д) Э, други, полно! Что за радость//Любить и нелюбимым быть? (Кукольник);
(е) В чем счастье?.. В жизненном пути,//Куда твой долг велит — идти,//Врагов не знать, преград не мерить,//Любить, надеяться и — верить (Майков).
Ядерная актантная связь во всех этих случаях та же, что в предыдущих примерах: наряду с субъектом любви, инфинитив (любить) по-прежнему является вторым актантом предиката (цель, прихоть и т. д.). Это видно из возможности трансформировать номинативные члены в исходные адвербиальные и глагольные без изменения смысла. Ср.:
(13) Любить было для меня радостью ® Любить мне было радостно ® Я был рад любить ® Мне хотелось/Я хотел любить.
3. Однако характер актантных связей меняется в следующих случаях, на первый взгляд, подобных предыдущим:
(14)
(а) И страстного вы учите бесстрастью —//Не верить злу людскому и добру,//Быть радостным и не стремиться к счастью//И жизнь любить, как вечную игру (Мережковский); (б) Любить и вместе ненавидеть <...> Вот это ревность (Кукольник);
(в) Любить по прибыли, по случаю дружиться,//Казаться богачом, а жить на счет других <...> Вот остроумием что часто мы считаем! (Державин);
(г) Любить и всех и никого,//Льстить и ругать попеременно,// Лгать и обманываться век —//Вот что зовется совершенный// В понятьи светском человек (Илличевский).
Между существительными (бесстрастье, ревность, остроумие, человек) и инфинитивами (любить и др.), присоединенными к ним с помощью связочных средств (таких как тире, вот это, вот что зовется), имеет место отношение не предикатного подчинения (любить — не актант бесстрастья и ревности), а скорее синонимии, отождествления, истолкования. В трех первых примерах (14а—в) имеет место приравнивание предикатов, у которых есть общий актант — субъект приравниваемых эмоциональных состояний, а в примере (14г) мы видим более причудливое отождествление предикатов (любить и др.) с самим субъектом (человек), достигаемое дополнительным синтактико-семантическим сдвигом. Последний случай особенно релевантен c точки зрения возможного приравнивания инфинитивов (лечь, сесть, вскочить) непредикатным объектам (улица, палисадник, небоскреб), казалось бы, напрашивающимся в актанты, а не в квазисинонимы.
Разумеется, более распространено межпредикатное приравнивание типа (14а—в), и чаще всего оно принимает форму связочного соотнесения инфинитивов вроде Любить — идти. Один из его прообразов, собственно, уже появился в наших примерах, лишь слегка замаскированный цепочкой промежуточных связей; см. пример (12е), смысл которого можно схематически эксплицировать в виде (15):
(15) Счастье = путь = идти = любить.
В таких конструкциях, причем любой исторической давности, нет недостатка (знаменитый пастернаковский пример выделяется лишь прямотой и серийностью неожиданных лексических сопоставлений). Их семантика покрывает широкий спектр значений, так сказать, приблизительного приравнивания, включающий, среди прочего, причинную связь (16в). Ср.:
(16)
(а) Любить — есть быть добролюбивым//И ближних братьями считать (Карамзин); (б) Что есть любить?//Тужить.//А равнодушным быть?//Не жить (Карамзин);
(в) К чему на памятном листке мне в вас хвалить//Ума и красоты счастливое стеченье?//Твердить, что видеть вас уж значит полюбить (Дельвиг);
(г) Если любить — бесконечно томиться <...> (Надсон);
(д) Уважать — это вовсе не значит любить (Северянин).
Различие между “обычными” случаями [типа (6, 8, 9, 11, 12)] и только что рассмотренными [типа (14, 16)] носит как синтаксический, так и семантический характер. В первых случаях, “подчинительных”, инфинитиву отводится роль одного из актантов связующего предикатного слова, а от другого актанта этого слова требуется совпадение с одним из актантов инфинитива (Я хочу любить = *Я хочу, чтобы я любил). Во вторых, “приравнивательных”, таких ограничений нет, и в результате обнаруживается либо полное отсутствие у второго члена приранивания предикатных мест (как у существительных типа человек или палисадник), либо отсутствие мест, подходящих для заполнения инфинитивом (как у глаголов типа идти и существительных типа ревность, остроумие и бесстрастие).
Парадоксальным образом, из этих двух случаев более абстрактным, немаркированным, является менее распространенный приравнивательный, а более конкретным, маркированным — вполне привычный подчинительный, связанный с дополнительными ограничениями. Общая глубинная структура одна — приравнивательная, но в маркированном случае она получает более сильную интерпретацию: подчинение инфинитива предикату, связывающему его с подразумеваемым актантом. В немаркированном случае инфинитив, не находя себе места в качестве актанта при втором члене соотнесения, оказывается его равноправным партнером, размытая смысловая связь с которым оставляет простор для разнообразных ассоциативных интерпретаций.
Иными словами, типовая инфинитивная конструкция Любить это [есть] радость [ср. (13)] допускает два пути дальнейшей синтаксической и семантической конкретизации — (17а) и (17б).
(17)
(а) Любить [тебя] — это радость = [А] радуется тому факту, что [А] любит [например, лицо B]; (б) Любить — это радость = Любить — это значит радоваться = Если [А] любит [например, лицо B], [А] радуется [C, например жизни].
4. История поэтической разработки приравнивательных конструкций содержит интертекстуальную серию (18), которая любопытна сама по себе и имеет прямое отношение к рассматриваемой проблеме.
(18)
(а) Любить — идти, — не смолкнул гром,//Топтать тоску, не знать ботинок (Пастернак, 1920—1922); (б) Любить —//это значит://в глубь двора//вбежать//и до ночи грачьей,//блестя топором,//рубить дрова (Маяковский, 1928);
(в) Под слово любовь подставляют слова <...> не знать почему-то ботинок,//И даже: любить это значит дрова (Кушнер, 1991).
Эффектный интертекстуальный ход Кушнера по-новому мотивирует приравнивание шершеневичевского типа (ср. Любить это значит дрова и Вскочить — небоскребы). Кстати, в структурном отношении этот ход отчасти аналогичен (14г) — он тоже основан на сдвиге от сложной предикатной структуры (светского лицемерия; рубки дров ради любимой) к метонимически замещающему ее актанту (совершенный человек; дрова).
5. Такова приблизительная схема переходов от обычного инфинитивного письма к необычной трактовке примера (1), предложенной Шапиром. Я остаюсь при мнении, что к данному случаю она, скорее всего, не подходит, — в свете упомянутых выше параллелей, особенно примера (4), а также более поздней автоцитаты Шершеневича:
(19) (а) Лежать сугроб. Сидеть заборы.//Вскочить в огне твое окно <...> Полночь молчать. Хрипеть минуты.//Вдрызг пьяная тоска визжать.//Ты будь мой только подвиг сотый,//Который мне до звезд воспеть (“Московская Верона”, 1922).
Однако теоретический интерес такой интерпретации несомненен, поскольку она ставит вопрос о четкой формулировке синтаксических и семантических связей, лежащих в основе инфинитивного письма. Попытке ответить на этот вопрос и посвящена настоящая заметка.
ПРИМЕЧАНИЯ
2. Об инфинитивном письме см. Ковтунова 1986, 159-160; Панченко 1993; Золотова, Онипенко, Сидорова 1998, 458, 460, 462-469 (раздел написан Г.А.Золотовой); Жолковский 2000; 2002; 2003а; 2003б.
3. Сходные соображения по электронной почте мне высказал А.Д.Вентцель.
БИБЛИОГРАФИЯ
Жолковский, А. К.: 2000, Бродский и инфинитивное письмо. Материалы к теме. Новое литературное обозрение 45(2000): 187-198.
Жолковский, А. К.: 2002, К проблеме инфинитивной поэзии (Об интертекстуальном фоне "Устроиться на автобазу…" С.Гандлевского). Известия РАН. Серия литературы и языка, 61 (2002): 34-42.
Жолковский, А. К.: 2003а, Инфинитивное письмо: тропы и сюжеты. В: Эткиндовские чтения: Сб. статей по материалам Чтений памяти Е.Г.Эткинда (27-29 июня 2000). Ред. П.Л.Вахтина, А.А.Долинин, Б.А.Кац и др. СПб: Изд-во Европейского Унгиверситета в Санкт-Петербурге. 2003. С. 250-271.
Жолковский, А. К.: 2003б, Об инфинитивном письме Шершеневича, Русский язык в научном освещении (2003; в печати).
Золотова, Г. А., Н.К.Онипенко, М.Ю.Сидорова: 1998, Коммуникативная грамматика русского языка, Москва, 440-469.
Ковтунова, И. И.: 1986, Поэтический синтаксис, Москва.
Панченко, О. Н.: 1993, ‘Номинативные и инфинитивные ряды в строе стихотворения’, Очерки истории языка русской поэзии ХХ века: Грамматические категории. Синтаксис текста, Москва, 81-100.
Источник: http://www.usc.edu/dept/las/sll/rus/ess/liubit.htm
