Рисунок Иосифа Бродского.
Нам пишут - прилагают материалы...
(Sent: Sunday, February 24, 2008 9:48 PM)
Следствие ведут знатоки...
Александр Даниэль
Тщета гуманитарного знания
Чтобы читатель сразу понял, о чем пойдет речь, позволю себе пересказать запомнившийся мне некогда эпизод из статьи какого-то литературного критика, опубликованной в конце 1960-х в "Новом мире" (имя автора сейчас уже не припомню, название статьи тоже забыл, на чем прощения просим).
В этой статье мимоходом упоминался один из самых громких литературных скандалов эпохи. В 1965-м некто Василий Журавлев опубликовал в "Октябре" подборку своих поэтических опусов, в число коих, к изумлению читателей, включил известное стихотворение Ахматовой "Перед весной бывают дни такие…". Будучи, естественно, немедленно пойман с поличным, Журавлев печатно оправдывался следующим образом: "Я, наверное, где-то когда-то наткнулся на это стихотворение, оно мне понравилось, и я его записал к себе в тетрадь. А потом, когда рылся в своем архиве, подбирая материал для публикации, обнаружил эти стихи… И СОВЕРШЕННО ЗАБЫЛ, ЧТО ЭТО НЕ МОИ СТИХИ, А АХМАТОВОЙ!".
Новомировский автор пишет, что рассказывал эту историю в разных кампаниях и аудиториях, и неизменно, когда дело доходило до оправданий бедолаги-стихотворца, это вызывало громкий хохот. Но однажды, рассказывая ее в очередной раз, он с недоумением обнаружил, что ожидаемой реакции не последовало. Аудитория сидела молча, ожидая продолжения и разъяснений: почему, собственно говоря, это смешно? Ну, записал человек в тетрадку понравившееся ему стихотворение, ну, забыл, что это не его стихи… Бывает. И что же тут особенно комичного?
Я, говорит критик, сначала растерялся и не мог понять, в чем дело. А потом вспомнил: он же в данный момент выступает не перед абы кем, а перед студентами-филологами.
А теперь - обещанные истории о тщете гуманитарного знания.
История первая
На днях один приятель подсунул мне текст, извлеченный им из Интернета. Сверху имя автора - Иосиф Бродский; ниже заголовок: "На незалежность Украины". А еще ниже - следующие рифмованные строки:
Дорогой Карл XII, сражение под Полтавой,
слава Богу, проиграно. Как говорил картавый,
"время покажет Кузькину мать", руины,
кости посмертной радости с привкусом Украины.
То не зелено-квитный, траченный изотопом,
жовто-блакытный реет над Конотопом,
скроенный из холста, знать, припасла Канада.
Даром что без креста, но хохлам не надо.
Гой ты, рушник, карбованец, семечки в полной жмене!
Не нам, кацапам, их обвинять в измене.
Сами под образами семьдесят лет в Рязани
с залитыми глазами жили, как при Тарзане.
Скажем им, звонкой матерью паузы медля строго:
скатертью вам, хохлы, и рушником дорога!
Ступайте от нас в жупане, не говоря - в мундире,
по адресу на три буквы, на все четыре
стороны. Пусть теперь в мазанке хором гансы
с ляхами ставят вас на четыре кости, поганцы.
Как в петлю лезть - так сообща, путь выбирая в чаще,
а курицу из борща грызть в одиночку слаще.
Прощевайте, хохлы, пожили вместе - хватит!
Плюнуть, что ли, в Днипро, может, он вспять покатит,
брезгуя гордо нами, как скорый, битком набитый
кожаными углами и вековой обидой.
Не поминайте лихом. Вашего хлеба, неба,
нам, подавись мы жмыхом и колобом, не треба.
Нечего портить кровь, рвать на груди одежду.
Кончилась, знать, любовь, коль и была промежду.
Что ковыряться зря в рваных корнях глаголом?
Вас родила земля, грунт, чернозем с подзолом.
Полно качать права, шить нам одно, другое.
Это земля не дает вам, кавунам, покоя.
Ой да Левада-степь, краля, баштан, вареник!
Больше, поди, теряли - больше людей, чем денег.
Как-нибудь перебьемся. А что до слезы из глаза -
нет на нее указа, ждать до другого раза.
С Богом, орлы, казаки, гетманы, вертухаи!
Только когда придет и вам помирать, бугаи,
будете вы хрипеть, царапая край матраса,
строчки из Александра, а не брехню Тараса.
Такое вот поэтическое произведение.
Сует он мне, значит, в руки этот текст, а сам смотрит. Вопросительно.
Я, естественно, говорю: "Ну, конечно, никакой это не Бродский".
- А почему ты так уверен?
Ну, что на это сказать? Только одно:
- Потому что не Бродский. Потому что очевидная стилизация, да и не очень тщательная: исполнено грубовато и просто неумело.
- А чем ты можешь это доказать?
Я растерялся. Ну как, в самом деле, доказать, что некий стихотворный текст никогда и ни при каких условиях не может принадлежать Бродскому?
Кажется, я начал лепетать что-то невнятное. Могут ли, мол, обороты типа "шить нам одно, другое" или "звонкой матерью медля строго" принадлежать поэту, известному катулловской чеканностью слога? И с какого, мол, перепугу затесалась в перечисление якобы украинских реалий совершенно неуместная там "краля"? И что Андрей Андреич Вознесенский мог бы в минуту жизни трудную срифмовать "гансов" с "поганцами", а вот Иосиф Александрович Бродский - никогда? И что Иосиф Александрович никогда бы не перепутал авторство "кузькиной матери", приписав ее картавому вместо лысого: от лысого он в свое время претерпел (да и кто из современников не знал легендарной фразы про "кузькину мать"), а картавый его, сноба, никогда нисколько не интересовал. И не позволил бы себе беспомощную запятую между "хлебом" и "небом", и не стал бы укладывать помирающих хохлов на непонятный матрас только для того, чтобы подобрать рифму к имени "Тарас". И вообще, не стал бы он сочинять стихотворение, представляющее сборную солянку из интонаций, метафор и характерных особенностей его же собственных более ранних стихов: фамильярное обращение к коронованной особе - из цикла "К Марии Стюарт", ритмику - из "Афганского дивертисмента", aнжебаманы и внутренние рифмы - отовсюду, откуда можно, и так далее. Зато именно так поступил бы начинающий стихотворец средней руки, который замыслил сочинить пародию на Бродского в рамках заданной темы "как на независимость Украины отозвался бы имярек" - a la "Козлы, собаки и Веверлеи" (только без блеска и безукоризненного поэтического слуха, присущего авторам "Парнаса дыбом").
Говорю, говорю, но чувствую - нет, не убеждаю. И, главное, перестаю сам понимать, зачем я все это говорю: к чему ломиться в открытую дверь? Приятель мой - человек интеллигентный, образованный, весьма начитанный в русской поэзии. Разве может он хоть на секунду усомниться в диагнозе?
Оказывается, может. Но почему?
А потом вспомнил: он же филолог, мой NN, филолог по образованию, ученик Ю.М.Лотмана! И все встало на свои места.
Ему, другу моему, надобно обратиться к частотному словарю Бродского, разобрать синтаксические схемы, провести сравнительный анализ композиции и чего еще там в ихней алхимии полагается сделать для установления авторства. И только после этого он готов вынести приговор.
Но, черт возьми, мне-то почему всего этого не надо?
А потому, что я не филолог, вот почему.
История вторая
Есть у меня знакомый по имени Андрей Чернов, питерский журналист, поэт, и вообще хулиган. Может, кто помнит: это тот Чернов, который в конце 1980-х имел наглость "дописать" за Александра Сергеича Х главу "Онегина"?
Так вот, году этак в 1992-м открываю я "Литературку" и обнаруживаю там статью. Ну, думаю, сейчас будет очередное хулиганство. И в самом деле: лепит Чернов какую-то явную байку, что, мол, несколько лет назад получил он от некоего провинциального учителя ПОЛНЫЙ текст стихотворения Пушкина "Ночь тиха. В небесном поле…". Эге, думаю, ясно, к чему дело идет.
Известны попытки разных позднейших поэтов (среди них, кажется, Ходасевич и, конечно же, Брюсов) "дописать" пушкинский набросок; в статье Чернова цитируются эти опусы - конечно же, фиаско полное, как, впрочем, и версификация самого Чернова (вполне искусная) по мотивам Десятой главы. Что делать: Пушкин - не-до-пи-сы-ва-ем.
А собственно байка состоит в том, что этот учитель во времена оны сидел в лагере вместе с каким-то стариканом из бывших, чуть ли не царским офицером. Из дворян, в общем. И этот старикан рассказывал черновскому корреспонденту, что у него в семье хранился альбом, в котором было записано (чьим почерком - неведомо: альбом утрачен, конечно) "венецианское" стихотворение Пушкина ПОЛНОСТЬЮ. И он, офицер этот, его с детства запомнил. И прочитал на память этому своему солагернику. А тот - записал. И вот теперь, когда про лагерь не боязно вслух вспоминать, послал запись известному человеку и замечательному пушкиноведу Чернову.
Легенда вполне типовая, и кончается стандартно: Чернов едет в Урюпинск к этому учителю, беседует с ним, и тот признается, что все это, как и следовало ждать, мистификация, что "продолжение" сочинено им самим, и что он просто хотел всех разыграть.
И все бы ничего, но в статье эта самая фальшивка цитируется полностью. Я ее тогда же с первого раза запомнил дословно; ну, может, с какими-нибудь мелкими неточностями. Вот она; цитирую по памяти; что царскому офицеру дозволено, то и мне не в упрек:
[Ночь тиха. В небесном поле
Ходит Веспер золотой.
Старый дож плывет в гондоле
С догарессой молодой.]
Догаресса молодая
На подушки прилегла,
Равнодушно наблюдая
Танец легкого весла.
Что красавице светила?
Что ей ход небесных сфер?
Молчалив супруг постылый;
Безутешен гондольер.
Не с того ли в час разлуки
Над Венецией ночной
Льются пламенные звуки
Баркароллы заказной?
В квадратных скобках - четыре строки, сохранившиеся в пушкинских бумагах; далее - текст, "припомненный" корреспондентом Чернова. Хотя полагается наоборот.
Но ведь совершенно очевидно, что данное стихотворение - ВСЕ И ЦЕЛИКОМ - не могло быть сочинено провинциальным учителем второй половины ХХ века! И Ходасевичу такого не сочинить, и Брюсову. И даже Андрею Чернову, искусному версификатору, очень неплохо навострившемуся писать "под руку" Пушкина, тоже такого не сочинить. Сочинить данное стихотворение под силу единственному человеку в мире. Пушкину Александру Сергеевичу.
Ну нету, не существует в природе другого литератора, способного придумать "танец легкого весла". И кто, кроме Пушкина, осмелится придать романтической баркаролле - серенаде, распеваемой венецианскими лодочниками, - эпитет "заказная" (но баркароллу действительно заказывали, как, впрочем, и серенады в Испании). И вообще, кто еще в русской поэзии способен втиснуть в 16 строк целый роман, "маленькую трагедию", да так что ему в этих строках не тесно?
В переселение душ я не верю. Стало быть - что? Вот именно.
Сознаюсь, я сам себе не поверил. Принялся читать эти стихи всем, кому ни попадя. И все, кто хоть как-то слышит, не колебались ни секунды: Пушкин!
Кроме, между прочим, опять-таки моего друга NN: он выслушал меня со скукой, скривил рожу, - мол, Чернов, все понятно, - и потерял интерес к теме, как только выяснил, что исходный альбом, о котором шла речь, утрачен.
И тут я вспомнил, что NN только по образованию филолог. А по роду занятий он историк. Историк-архивист. И заинтересовать его неким феноменом в отсутствие источника, более достоверного, чем газетная статья известного литературного мистификатора, - все равно, что убедить профессионального физика-ядерщика заняться серьезным обсуждением проблем НЛО с уфологом-любителем.
Размышления же мои вокруг черновской публикации получили недавно неожиданное завершение. С год тому назад, случайно встретив Андрея в одном доме, я спросил его: что сей сон означал? "Ведь Пушкин же?". Чернов воровато оглянулся и, понизив голос, подтвердил, что, да, конечно, он совершенно уверен, что это - Пушкин. "А как же признание твоего корреспондента в мистификации?" - "Черт его знает, почему он это сделал. Но, между нами, я думаю, что мистифицировал он именно тогда, когда признавался в мистификации. Невозможно же в здравом уме поверить, что он сам сочинил эти строчки!". - "Но почему ты не написал об этом в той своей статье?". - "Да побоялся, что пушкинисты заклюют. Ни документа, ни иного косвенного источника, подтверждающего подлинность текста, - ничего. Хотя приватно все пушкинисты, с кем мне случалось обсуждать этот сюжет, подтверждали, что, кроме Пушкина, написать это стихотворение некому. Но говорили они это на условиях полной приватности. Доказательств-то никаких нет".
Заметим, что в данном случае, в отличие от предыдущего, по определению нет никакой надежды на текстологический анализ. Ибо убедительно показать методами современного текстологического анализа, что некий текст ни при какой погоде не может принадлежать поэту Х, возможно. Особенно, если этот поэт - Бродский.
А вот показать с той же степенью убедительности, что некий текст с высокой степенью вероятности принадлежит поэту Y, - почти невозможно. Особенно, если этот поэт - Пушкин.
Так и живем. Со стихотворением, процитированным выше (перечитайте его еще раз, прошу вас), - и без единого шанса, что когда-нибудь это стихотворение появится, хотя бы в примечаниях, в каком-нибудь академическом собрании сочинений.
- Но нельзя же основывать выводы просто на голой читательской интуиции?
А почему, собственно, нельзя?
Вот и все, что я имел в виду, говоря о тщете гуманитарного знания.
Oб одном неопубликованном стихотворении И. Бродского
Уважаемый Александр Юльевич!
На сайте "ПолитРу" опубликована Ваша статья "Тщета гуманитарного знания", в которой Вы, в частности, утверждаете, что стихотворение "На незалежность Украины", появившееся на Интернете, не может принадлежать перу Иосифа Бродского. Не может по чисто литературным критериям: "...очевидная стилизация, да и не очень тщательная: исполнено грубовато и просто неумело." При этом Вы еще походя обвиняете всех филологов, а особенно учеников Ю.М. Лотмана, в отсутствии литературного чутья.
Я не филолог, по образованию я инженер-физик. Но я более 20 лет читаю и собираю все произведения Бродского, видео- и аудио-записи его выступлений, книги и статьи о нем. Была знакома с поэтом (именно как увлеченный читатель). После его смерти делаю все, что в моих силах, для сохранения памяти о нем в качестве вице-президента фонда музея Бродского(St.Petersburg Brodsky Museum Foundation-), президентом которого является Томас Венцлова (Yale University).
И у меня есть неопровержимое доказательство авторства этих стихов: видеозапись выступления Иосифа Бродского перед многочисленной русской аудиторией в Пало Алто (Калифорния) 30 октября 1992 года. Предваряя чтение "Стихов на независимость Украины", поэт сказал:"Сейчас я вам прочту нечто рискованное, но все же я это прочту". И прочел с большой экспрессией.
Конечно, я транскрибировала стихотворение, многократно прослушивая пленку. Моя запись точна, поэтому включаю ее полностью, чтобы исправить ошибки, вкравшиеся в версию Интернета. Надеюсь, что и пунктуация моей записи соответствует авторской.
Иосиф Бродский
НА НЕЗАВИСИМОСТЬ УКРАИНЫ
Дорогой Карл Двенадцатый, сражение под Полтавой,
слава Богу, проиграно. Как говорил картавый,
время покажет - кузькину мать, руины,
кость посмертной радости с привкусом Украины.
То не зелено-квитный, траченый изотопом,
Жовто-блакитный реет над Конотопом,
скроенный из холста: знать, припасла Канада -
даром, что без креста: но хохлам не надо.
Гой ты, рушник, карбованец, семечки в потной жмене:
не нам, кацапам, их обвинять в измене.
Сами под образами семьдесят лет в Рязани
с залитыми глазами жили, как при Тарзане.
Скажем им, звонкой матерью паузы метя, строго:
скатерью вам, хохлы, и рушником дорога.
Ступайте от нас в жупане, не говоря в мундире,
по адресу на три буквы на все четыре
стороны. Пусть теперь в мазанке хором Гансы
с ляхами ставят вас на четыре кости, поганцы.
Как в петлю лезть, так сообща, сук выбирая в чаще,
А курицу из борща грызть в одиночку слаще?
Прощевайте, хохлы! Пожили вместе, хватит.
Плюнуть, что ли, в Днипро: может, он вспять покатит,
брезгуя гордо нами, как скорый, битком набитый
кожаными углами и вековой обидой.
Не поминайте лихом! Вашего неба, хлеба
нам - подавись мы жмыхом и потолком - не треба.
Нечего портить кровь, рвать на груди одежду.
Кончилась, знать, любовь, коли была промежду.
Что ковыряться зря в рваных корнях глаголом!
Вас родила земля: грунт, чернозем с подзолом.
Полно качать права, шить нам одно, другое.
Эта земля не дает вам, кавунам, покоя.
Ой-да левада-степь, краля, баштан, вареник.
Больше, поди, теряли: больше людей, чем денег.
Как-нибудь перебьемся. А что до слезы из глаза,
Нет на нее указа ждать до другого раза.
С Богом, орлы, казаки, гетманы, вертухаи!
Только когда придет и вам помирать, бугаи,
будете вы хрипеть, царапая край матраса,
строчки из Александра, а не брехню Тараса.
P.S. В этом документе использован текст, орфография и пунктуация которого исправлена по тексту, полученному из Москвы. Однако, при расхождениях в тексте предпочтение отдается прочитанному автором.
Почему же Вы так уверены, что Бродский не мог написать этого? Видимо, Вам не хочется разрушать сложившийся образ "великого поэта", который должен соответствовать "идеальным" эстетическим и политическим критериям. А тут, как назло, не соответствует ни тем ни другим. "Сборная солянка" (кстати, где Вы нашли у Бродского "Афганский дивертисмент"?!).
Я не берусь разбирать Ваши литературные претензии к предполагаемому Вами автору, например, о повторении приемов и образов из прежних произведений Бродского (об этом см., например, В.Тележинский "Новая жизнь или Возвращение к колыбельной" в кн. Иосиф Бродский размером подлинника, Таллинн, 1990).
Буду благодарна за ответ.
С уважением,
Галина Славская
Galina Slavsky
10250 Westlake Dr #414
Bethesda, MD 20817 USA
gslavsky@peoplepc.com
Web Site: brodsky.spb.ru
Уважаемая Галина!
Простите, что не сумел ответить Вам сразу же.
Что Вам сказать? Вы, разумеется, кругом правы. О том, что эти стихи все-таки принадлежат Бродскому, чему имеется неопровержимое доказательство - аудиозапись выступления в Куинси-колледже, где он их публично читает (про "еще более неопровержимое" доказательство - видеозапись выступления в Калифорнии - я узнал уже от Вас), мне сообщил на следующий же день после публикации один мой добрый знакомый, литературный критик, который эту запись слышал. Ни в его свидетельстве, ни в Вашем у меня нет оснований сомневаться.
По сообщению этого моего знакомого, Бродский впоследствии отказался от этих стихов и запретил их публикацию, а также всякое упоминание о них в связи со своим именем. (Насколько я понимаю, подробности, связанные с обстоятельствами этого запрета, Вам может сообщить как раз Томас Венцлова).
Но это, меня, разумеется, нисколько не извиняет; скорее - наоборот. Мало того, что я самоуверенно ошибся в атрибутировании, я еще и, сам того не желая, нарушил волю автора - никогда не упоминать его имени в связи с этим стихотворением. Некоторым слабым утешением мне служит, что я все-таки доказывал, что это - НЕ Бродский… Кроме того, моя Интернет-публикация, слава Богу (то есть, не слава Богу, конечно, но мою вину это все-таки немного уменьшает) далеко не первая. Вот лишь некоторые ссылки на другие публикации:
http://brodsky.alfabank.ru/bibliography/
http://provokator.com.ua/phorum/read.php?1,4099,4099,quote=1
http://forum.dushanbe.us/edit_post.asp?M=Q&PID=6119&TPN=30 (здесь даже с датой, 1991 г.)
http://www.russian.kiev.ua/archives/2004/0402/040210ct01.shtml (здесь не только само стихотворение, но и некий комментарий автора статьи)
http://xyz.org.ua/litera/brodsky/brodsky.html
Особенно забавна последняя публикация: она, как и текст, приводимый Вами, явно сделана со слуха, но при этом тщательность расшифровки бесконечно далека от Вашей. Отсюда - забавнейшие ошибки в воспроизведении текста.
Возвращаясь к моей злополучной статье, должен сказать, что я попал с ней в совершенно аховое положение. Публично покаяться и признать свою ошибку мне, разумеется, ничего не стоило бы, не настолько я самолюбив - но это значило бы вторично и еще более грубым и беспардонным образом нарушить волю Бродского, о которой мне сообщили со ссылкой на весьма авторитетный для меня источник. В этой ситуации единственное, что мне оставалось, - это попросить редактора немедленно снять публикацию с сайта. Что и было сделано.
В заключение - два небольших замечания.
Вы пишете, что мне, вероятно, не хотелось "разрушать сложившийся образ "великого поэта", который должен соответствовать "идеальным" эстетическим и политическим критериям". Это верно лишь отчасти. О политических критериях я и не думал; честно говоря, на "хохлоедский" смысл стихотворения я обратил серьезное внимание лишь после упомянутого мною письма. А так - ну, мало ли, какими экзотическими политическими эмоциями может позволить себе побаловаться такой поэт, как Бродский? Что же касается эстетических критериев, то моя уверенность проистекала не из того, что стихотворение слабое (опять-таки, у какого поэта не бывает слабых стихотворений?), а из того, что оно удивительно беспомощно с точки зрения литературной техники. До сих пор не верится… Что до "повторении приемов и образов из прежних произведений Бродского" - ну, конечно, это более чем характерно для него. Что нехарактерно - это неумеренная, ни в какие ворота не лезущая густота этих реплик из самого себя, превращающая стихотворение в автошарж. Может быть, в самом деле "автопародия"? Да нет, судя по тому, что Вы пишете об экспрессии, с которой он это стихотворение читал, и о предуведомлении, которое он этому чтению предпослал, - не похоже.
Второе замечание - насчет того, что я "походя" обвиняю всех филологов, и В ОСОБЕННОСТИ учеников Ю.М.Лотмана, в отсутствии литературного чутья. Во-первых, я обвиняю филологов в отсутствии литературного чутья (точнее - в том, что их профессиональные навыки существуют как бы отдельно от их литературного слуха, никак не сопрягаясь с последним) отнюдь не походя. В этом, собственно, и состоит пафос всей моей статьи (я в самом деле так считаю, и очень мне жаль, что дурацкая ошибка с Бродским скомпрометировала эту мою мысль в целом). Во-вторых, никакого особенного обвинения в адрес именно тартуской филологической школы я не выдвигал, и о том, что мой друг NN был учеником Ю.М.Лотмана, упомянул именно что походя. Я дружил с Юрием Михайловичем, очень его любил, бесконечно уважаю его как ученого, и должен сказать, что, по моему впечатлению, та профессиональная филологическая особенность восприятия поэзии, о которой я писал, у Ю.М. как раз полностью отсутствовала.
Но это уже не имеет отношения к моей несчастной статье.
В любом случае, я искренне благодарен Вам за Ваше письмо.
С уважением,
Александр Даниэль
Да, под заголовком "Афганский дивертисмент" (скорее всего, действительно, не авторским) в начале 1980-х в самиздате ходило известное стихотворение Бродского "Стихи о зимней кампании 1980-го года". Я, по старой памяти, так его и обозвал.
Уважаемые Томас и Леша!
В добавление к посланным ранее материалам посылаю в оба адреса ответ Даниэля на мое письмо. Меня тревожит распространение на многочисленных сайтах сильно искаженных копий стихотворения. Я хотела бы знать, было ли действительно высказано Иосифом запрещение упоминания его имени в связи с этим стихотворением, как утверждает Даниэль. При современных способах распространения информации сделать это уже невозможно, "джин выпущен из бутылки". Мне кажется, что надо бы опубликовать ТОЧНЫЙ ТЕКСТ с комментарием кого-нибудь из вас, литераторов и друзей Иосифа.
Жду ответа.
Галина Славская
Dorogaia Galina,
stixi ja znaju, teksta u menja net, I. B. mne ix chital - kazhetsja, u
sebja doma, obstojatel'stva, m.b., mozhno vosstanovit' po moemu
dnevniku. Nevziraja na "xoxloedstvo", stixi mne skoree ponravilis', ja
vspomnil po etomu povodu "Zajachij remiz" Leskova, napisannyj na
sxodnom poluukrainskom jazyke - I. B. skazal, chto etot rasskaz ochen'
ljubit. Tem ne menee ja zajavil: "Uzh esli eto chitat' ili pechatat',
to tol'ko v Kieve, litsom k litsu s ukraincami, inache kak-to ne sovsem
chestno". I. B. vrode dazhe soglasilsja, stixi ne napechatal, no vse
zhe chital (v tom chisle v Pol'she). Eto vyzyvalo nedovol'stvo - ja
slyshal, naprimer, vozmushchennye vyskazyvanija odnogo litovca, xotja k
nezavisimosti Litvy I. B. otnosilsja sovsem inache. Vprochem, vse nashi
rassuzhdenija na eti temy my nazyvali "razgovorami pikejnyx zhiletov",
t.e. otnosilis' k nim ne vpolne ser'ezno. O tom, cto I. B. zapretil
publikovat' stixi, ja ne znaju, mogut znat' nasledniki.
Uspexov - Vash Tomas
Дорогая Галина,
простите, что обременяю Вас просьбой: не могли бы Вы сообщить мне, удалось ли выяснить что-нибудь про наличие или отсутствие авторского запрета на "украинские стихи"? Дело в том, что мне очень некомфортно отмалчиваться и делать вид, что никакого ляпа я не совершил; ситуация, как мне кажется, требует публичного признания ошибки. Но я не могу этого сделать, пока не буду уверен, что никакого запрета Бродского на упоминание его имени в связи с этим стихотворением не было.
Мой информатор, - тот, который первым сообщил мне о моей ошибке, - называл имя Томаса Венцловы, как инициатора запрета; судя по письму Венцловы, это не совсем так или даже совсем не так? Так, может, никакого запрета и не существует? Тогда у меня развязаны руки для публичного покаяния.
(К сожалению, мой корреспондент не дал мне разрешения назвать его имя, поскольку ему, в свою очередь, рассказывали об этом под страшным секретом. Могу только сказать, что он - очень известный литературный критик новой генерации)
Относительно поэтического уровня этого стихотворения остаюсь, увы, при своем первоначальном мнении. Хотя, надо сказать, ряд конкретных претензий, обозначенных в моей статье, вынужден снять после того, как Вы прислали мне аккуратно расшифрованный текст с убедительно реконструированным синтаксисом. Но мне же в голову не могло придти, что я имею дело с сильно "попорченным" вариантом! Конечно же, тире между "время покажет" и "кузькиной матерью" снимает всякие претензии относительно незнания автором того, кто что говорил. Великое дело - синтаксис, а у Бродского - втройне! Тоже и с другой матерью - звонкой; совершенно загадочный и невнятный деепричастный оборот в "моем" варианте, становится абсолютно прозрачным по смыслу в Вашем (). И так далее. Все равно, сам виноват, о чем-то мог бы и догадаться.
Что до самиздатского названия "Афганский дивертисмент", то думаю, что оно было дано переписчиком не из каких-то музыкальных соображений, а просто по аналогии с дивертисментом мексиканским: Вы помните, конечно, как популярен был "Мексиканский дивертисмент" в 70-80-е гг.
Еще раз извините за беспокойство.
Ваш
Александр Даниэль
Да, самое главное забыл: мне недавно сообщили, что существует машинописный экземпляр этого стихотворения, восходящий к авторскому, а, может быть, и прямо авторский. Он хранится у Виктора Голышева (который Мика); Вы наверняка знаете, как с ним связаться. А если не знаете, я, вероятно, легко сумею разыскать для Вас его координаты. Мне кажется, это может быть небесполезным.
А.Д. 12 марта 2005
Дорогой Саня!
Вчера я разговаривала по телефону с "литературной душеприказчицей" И.Б. Энн Шеллберг по этому вопросу. Разговор был короткий и не очень внятный, т.к. ее маленькая дочка все время кричала, требуя материнского внимания. Энн сказала, что Иосиф решил не публиковать стихи, когда обсуждалось содержание "Пейзажа с наводнением", и что-то по этому поводу написал. Она сказала еще, что ее юристы занимаются этим (незаконным распространением). Я объяснила ей, что в Интернете уже широко распространился сильно искаженный текст, и что, по моему мнению, лучшим решением было бы опубликовать правильный с обширным комментарием. Об этом же я говорила с Гординым.
Кстати, в Вашем письме Вы дважды используете эпитет "забавный" по отношению к этому тексту. Мне в этом случае вспомнился Сальери ("Мне не смешно, когда маляр..."). Что же касается "страшных секретов", я думаю, это уже "секрет Полишинеля". Весьма возможно, что мнение Томаса повлияло на решение Иосифа, но далеко не сразу. Правда, в Google этих стихов еше нет, тогда как я там нашла неопубликованное стихотворение, посвященное Ахматовой.
"Машинописный экземпляр" из Москвы мне прислали. Посылаю Вам "сводный вариант": пунктуация авторская, но кое-какие слова он заменил, читая. Считаю, что это "канонический" текст.
Теперь о другом. Мне интересно, кто Вы по профессии и где Вы работаете. И нельзя ли Вас привлечь в качестве волонтера к работе по созданию Музея Бродского в доме Мурузи.
Всего Вам доброго.
Ваша Галина
Источник: письмо Галины Славской со всеми этими материалами (Sent: Sunday, February 24, 2008 9:48 PM).
- Спасибо, Галя, извините задержку (15-мар-2008 11:32 PM)...
