В этом снимке для меня - некая загадка.
Фото со стены его кабинета на Мортон стрит, 44.
Глубокие тени на лице - замысел фотографа при печати снимка.
Бродский спокойно сказал, что он сам - фотограф.
На этом сайте есть подобный снимок (значит и автор тот же),
но другой - там у Анны Андреевны Ахматовой оба глаза нормально открыты.
Здесь же фотограф стыдливой густой тенью прикрывает полузакрытый глаз (век живи, век учись!).
Что это значит? Что изображение ему настолько дорого, что даже такой снимок он
хочет постоянно держать перед глазами, получая от него силу, поддержку, вдохновение...
Означает ли это, что данная фотография лежала на дне чемоданчика
(содержимое - бутылка водки и пишущая машинка), с которым он покинул Россию
или этот снимок по его просьбе был прислан отцом? Но отцу-фотографу
- чисто профессионально - было негоже отсылать плохой снимок:
он мог взять исходные негативы, найти нормальный и сделать отличный снимок.
Почему же у Бродского на стене висела эта неудачная фотография?
Не опасался ли он, что ее могут снять и унести знакомые-коллекционеры?
(В этой связи вспоминается большой альбом моих снимков, который я подарил в 1985 г.
Е.Рейну (альбом подарила мне его мать - а я его вернул наполненным): в один из заходов к нему
домой попросил дать мне его - взглянуть еще раз на многие дорогие лица! - и был буквально убит тем,
что на многих страницах зияли изъятия... Значит Рейн в своем доме не хозяин, или... или...).
Итак, загадка для меня в том, что Бродский держит постоянно на виду неудачный снимок
и дарит милой девушке замечательный портрет ААА кисти Моисея Наппельбаума -
да еще с ее автографом ему из его же стихотворения! С ума сойти! Загадка, конечно, имеет отгадку.
 |
Иосиф Бродский Бог сохраняет всё (на столетие Анны Ахматовой) Страницу и огонь, зерно и жернова, секиры острие и усеченный волос - Бог сохраняет все; особенно - слова прощенья и любви, как собственный свой голос. В них бьется рваный пульс, в них слышен костный хруст, и заступ в них стучит; ровны и глуховаты, затем что жизнь - одна, они из смертных уст звучат отчетливей, чем из надмирной ваты. Великая душа, поклон через моря за то, что их нашла, - тебе и части тленной, что спит в родной земле, тебе благодаря обретшей речи дар в глухонемой Вселенной.
